Паата Мерабишвили
Понятия «классика» и «антиклассика», существующие в пространстве современной культуры, определяют важный вектор художественной проблематики рубежа XX-XXI столетий. Происходит переосмысление тех пластов искусства, которые идеологией ХХ века в нашей стране вытеснялись на периферию. Изменяется язык художественного выражения. Новые материалы, современные техники и технологии, используемые академическими мастерами, позволяют по‑новому подойти к задачам эстетики. Тенденция к индивидуальности стала занимать все больше места в миропонимании человека и художника, мир условный и воображаемый становится сферой поисков и переживаний. Скульптура, как и другие виды искусства, меняет свои эстетические направления. В поисках самовыражения авторы прибегают к новым формам и материалам, подчас достаточно необычным и экспериментальным.
Искусство во все времена стремилось к погружению зрителя теми или иными средствами в художественное пространство. Скульптура, имеющая с человеком общую пространственную среду, с момента своего зарождения выстраивает определённое поле вокруг себя, оказывая воздействие на зрителя. Не секрет, что сегодня скульптура как вид искусства претерпела значительные изменения. Границы пластики заметно расширились, появились новые художественные формы, находящиеся на пересечении нескольких видов искусства. Одно из проявлений творческой силы — гибкость в охвате жанров и тем. Выход скульптуры за пределы определённой стилистической категории не только определяет сам принцип создания и демонстрации произведения, но и расширяет возможность диалога со зрителем. Все изменения, происходящие в искусстве скульптуры сегодня, сказываются и на том, как зритель воспринимает её, как он взаимодействует с ней, и на том, что сегодня ждёт сам художник от зрителя, на каком языке он с ним разговаривает.
Мир условный и воображаемый является важной философской сферой поисков и переживаний Пааты (Pata) Мерабишвили. Конкретный сюжет в его работах практически всегда отсутствует. Своё отношение к явлениям и событиям автор выражает через подтекст и метафору. Он создаёт свой художественный мир, причудливый и многообразный, основанный на взаимосвязи реальности, фантазий и гротеска. Скульптор — экспериментатор, и дух его поисков всегда интересен. Он свободно работает в станковой и монументальной скульптуре, в круглой пластике и рельефе.
Владея в полной мере всеми приёмами пластического наследия, переосмыслив образность скульптуры древних, стилистику классической лепки, Паата Мерабишвили чётко определил свой творческий вектор. Пространство его произведений обнаруживает способность соединять настоящее, прошлое и будущее, временное и вечное, реальное и ирреальное. Будучи увлечённым с юных лет творчеством античных мастеров, пластикой Африки и работами Майоля, скульптор пришёл в своих произведениях к решению модернистских задач. По творческой манере ему всегда были близки Жак Липшиц, Александр Архипенко, Осип Цадкин, которые уделяли особое внимание фактуре и лаконичным формам. Таковы «Охотник» (1991), «Танец» (1993), «Амазонка» (2007), «Гладиатор» (2018).
Работы Мерабишвили носят вневременной характер с преобладанием романтического символизма. Его произведения — это скульптуры минималистической эстетики, знакообразования. Он создаёт своего рода архетипические символы, всегда наполненные образностью и пространственным построением форм. Интересен творческий подход скульптора к теме «поверхность», где последняя становится неким измерением, «текстом», хранящим в себе информацию о взаимодействии формы и цвета, линии и объёма. Автор смело экспериментирует с цветом, техникой, материалами. Радикально редуцируя форму, он создаёт метафорический образ, добивается необходимого эффекта. Используя насыщенные, яркие, монохромные цвета для своих скульптур, Мерабишвили тем самым акцентирует внешний облик, что позволяет зрителю изучить пластические свойства его образов, их динамику, экспрессию и ритм.
Характер изображения несёт черты вневременного порядка — объекты звучат сложнее, чем буквальное их прочтение. Часто минимализм выразительных средств, использование самой фактуры материала приводит и к переосмыслению образного строя.
Эффект произведения, будь то живопись, графика или скульптура, запрограммированный художником, строится на целом комплексе различных факторов, способствующих заинтересованному погружению зрителя в предложенное художественное пространство. В скульптурных композициях, живописных рельефах, великолепной графике и живописи Мерабишвили зритель не найдёт рассказанного сюжета. Внутренняя сосредоточенность на глубинном смысле — вот характер его работ. Гротескная острота, особая мера преувеличения дают автору свободу воплощения собственного творческого и эмоционального наполнения. Это своего рода инструмент для пластической вещности, самоценности изображённого.
Геометризированные, сложносоставные объёмы скульптур Мерабишвили всегда экспрессивны, динамичны, полны метафор — «Купание» (2020), «Муза виолончелиста» (2020), «Материнство» (2020). Автор умело воплощает своё отточенное эстетическое кредо. Им руководит стремление найти пластический приём, ассоциативно выражающий образ, наполненный аллегорией и внутренним напряжением. Скульптор стремится выразить не форму, а её внутреннюю составляющую, её изначальный смысл. Металлические плоскости словно вращаются, скручиваются и раскручиваются, пытаясь испробовать различные способы существования в трехмерном пространстве. Именно простота и примитивизм форм достигли в его творчестве максимального эффекта. В этом, несомненно, он следует наследию модернистов.
Паата Мерабишвили не ставит своей целью создание произведений, призванных произвести сиюминутный эффект. Он верен внутреннему чувству гармонии. Для него важно родившийся образ воплотить художественными приёмами, основанными на своём особом видении мира. Подчас эти средства включают некоторый эпатаж, вызов устоявшимся канонам, что заставляет зрителя остановиться, задуматься над замыслом и воплощением.
Владение рисунком ощущается во всех работах автора, но его универсальное значение особенно наглядно при знакомстве с «живописными рельефами» из различных комбинаций современных материалов, где все сосредоточено на взаимном их сочетании и перетекании. Паата Мерабишвили смело экспериментирует, сочетая картинный фон и обрамление с крупным рельефом и полихромией. Смело прибегая к рельефной поверхности картины, автор создаёт живопись, которая вызывает скорее осязательно-оптические ощущения. Сложная фактура произведения становится одной из составляющих скульптурной живописи Мерабишвили. Поверхности словно вытягиваются из плоскости фона, пытаясь предъявить различные способы существования в трехмерном пространстве при всем их архитектоническом единстве.
Оставив на рубеже двухтысячного года серию умеренно-авангардистских экспериментов в графике («Триптих», 1996), скульптуре («Охотник», 1992; «Танец», 1993; «Водопой», 1993; «Лира», 1997; «Торо», 1997) и живописи («Осень», 1991; «Геометрия», 2006; «Музыкальная геометрия», 2006), Паата Мерабишвили динамично пришёл к разработке особого типа композиции, декоративной и остродраматичной.
При сопоставлении ранней живописной работы 1998 года «Женщина и графин вина» и холста 2007 года под названием «Белый рояль» несложно заметить, как художник, с одной стороны, уверенно заявил о своей живописно-пластической концепции, а с другой — при всем усложнении, остаётся ей верен.
Предметы, причудливо соединяясь между собой разными объёмами, составляют некий ребус для зрителя. Плоскостно-декоративный приём ранней работы уступает место напряжённой экспрессии в работе 2007 года. При локальном цветовом решении и довольно сложной композиции обе работы построены на основе линейной перспективы. Минимум изобразительных элементов — два, три предмета, строго моделированные, заполняющие пространство холста в ритмичных переплетениях на фоне плоскостного, лишённого пространственной глубины фона. Колорит, решённый на основе сплава контрастов, обладает магией притяжения.
Нельзя не сравнить совсем раннюю скульптуру 1993 года «Танец» и «Амазонку» 2007 года. Нам открывается едва ли не самая стойкая черта пластики художника: формы плавно и органично перетекают друг в друга, иногда образуя углубления и зияющие пустоты, а пространство проникает в массу материала, создаёт в ней сквозные отверстия. Решающее значение придаётся поиску универсальной, вневременной многозначительной формы, её органичности окружающему пространству, силе внутреннего содержания.
Многогранность скульптора обусловливается, конечно, широтой мышления и продуктивностью пластического воображения. Взволнованный интерес и к материально-пластическому, и к духовному отражает, вероятно, своеобразие сочетания рациональности и эмоциональности в нем самом. Создавая скульптуры малых форм, Мерабишвили всегда мыслит объёмами, добиваясь их архитектонического единения.
Очевидно, что работы конца 1990‑х — начала 2000‑х годов, отличающиеся замкнутым силуэтом, плавностью форм и текучестью линий, так же как и композиции после 2000 года, характерны остротой, внутренней напряжённостью и выразительностью линий и объёмов. Несмотря на отход мастера от реалистической изобразительной традиции, Мерабишвили достигает эффекта присутствия многовековой пластической школы. Если в станковых скульптурных работах мы косвенно ощущаем наследие Цадкина, Мура и Архипенко, то в графических и живописных работах нас поражает плодотворность переосмысления творчества Пабло Пикассо, Любови Поповой и Амедео Модильяни.
В произведениях монументальной скульптуры ощущается влияние уравновешенной пластики модернизма. Скульптор достигает гармонии объёма и формы, которую он улавливал ещё на раннем этапе своего творчества. Опираясь на осязательность скульптур Майоля и античное наследие, Мерабишвили во многом руководствуется формальным языком авангардной эпохи. Будучи наследником традиций, он умело переплетает в своих работах разные художественные направления, которые являются основой собственного творческого метода скульптора.
Человеческая фигура является основным образом в творчестве Пааты Мерабишвили. Он сосредоточен на изучении её экспрессивных возможностей. В связи с этим скульптуры зачастую носят геометризированный характер, обладают подчёркнутой угловатостью и заострённостью форм.
Несмотря на абстрактную стилистику, которой Мерабишвили придерживается в своих работах, его скульптуры по‑прежнему находятся в контексте фигуративного искусства. Отказываясь от традиционной фигуративности и следуя за скульпторами-авангардистами, Мерабишвили экспериментирует с формой и цветом, техникой и материалом, создавая тем самым продукт современной эпохи. Пробуя свои силы в разных сферах творческой деятельности, оставаясь восприимчивым к новым изобразительным формам и направлениям, обращаясь к лучшим и наиболее значимым достижениям искусства прошлого, скульптор создаёт собственную художественную формулу, которая не только выражает новый вкус, но отражает личные переживания и ищет ответы на вечные вопросы.
Станковый «Портрет Пиросмани» (2018) выполнен в характерной для Мерабишвили кубистической манере, напоминающей творческие эксперименты Жоржа Брака или Пабло Пикассо. Геометризированные, сложносоставные объёмы акцентированы линеарным контуром, подчёркивающим замкнутость скульптуры. Абстрактный силуэт, построенный на пластическом соотношении уравновешенных и разнонаправленных плоскостей, передаёт сакральное звучание темы творческого озарения. Скульптор использует минимальные средства, нарочито упрощает форму и отказывается от прямолинейности для того, чтобы показать самую суть идеи.
Рассуждая о своём отношении к творчеству своего героя, Мерабишвили отмечает уникальный талант Нико Пиросмани, вдохновивший его на создание этой работы:
«Для меня Пиросмани — легенда мирового искусства, настоящий самородок, писавший картины внутренним чувством. Не имея художественного образования, он с виртуозностью передавал всю художественную самобытность Грузии. Его строгий, несколько мрачный колорит и эффект немногословности и отчуждения, столь свойственный его творчеству, до сих пор поражают даже самого искушённого зрителя».
Паата Мерабишвили убеждён в правоте своих творческих поисков, он довольно рано достиг творческой зрелости. В зрелом произведении нет места случайности, наоборот, при любом самом контрастном и неожиданном решении каждая частность композиции связана с замыслом произведения, с его содержанием.
Не случайно работы скульптора находятся в частных коллекциях многих стран — Грузии, России, Америки, Германии, Израиля, Швеции, Франции, Италии, Швейцарии, Канады.
Катерина Шмакова
Опубликовано: Журнал «Собрание Искусство и Культура», № 16, декабрь 2021.
Искусство во все времена стремилось к погружению зрителя теми или иными средствами в художественное пространство. Скульптура, имеющая с человеком общую пространственную среду, с момента своего зарождения выстраивает определённое поле вокруг себя, оказывая воздействие на зрителя. Не секрет, что сегодня скульптура как вид искусства претерпела значительные изменения. Границы пластики заметно расширились, появились новые художественные формы, находящиеся на пересечении нескольких видов искусства. Одно из проявлений творческой силы — гибкость в охвате жанров и тем. Выход скульптуры за пределы определённой стилистической категории не только определяет сам принцип создания и демонстрации произведения, но и расширяет возможность диалога со зрителем. Все изменения, происходящие в искусстве скульптуры сегодня, сказываются и на том, как зритель воспринимает её, как он взаимодействует с ней, и на том, что сегодня ждёт сам художник от зрителя, на каком языке он с ним разговаривает.
Мир условный и воображаемый является важной философской сферой поисков и переживаний Пааты (Pata) Мерабишвили. Конкретный сюжет в его работах практически всегда отсутствует. Своё отношение к явлениям и событиям автор выражает через подтекст и метафору. Он создаёт свой художественный мир, причудливый и многообразный, основанный на взаимосвязи реальности, фантазий и гротеска. Скульптор — экспериментатор, и дух его поисков всегда интересен. Он свободно работает в станковой и монументальной скульптуре, в круглой пластике и рельефе.
Владея в полной мере всеми приёмами пластического наследия, переосмыслив образность скульптуры древних, стилистику классической лепки, Паата Мерабишвили чётко определил свой творческий вектор. Пространство его произведений обнаруживает способность соединять настоящее, прошлое и будущее, временное и вечное, реальное и ирреальное. Будучи увлечённым с юных лет творчеством античных мастеров, пластикой Африки и работами Майоля, скульптор пришёл в своих произведениях к решению модернистских задач. По творческой манере ему всегда были близки Жак Липшиц, Александр Архипенко, Осип Цадкин, которые уделяли особое внимание фактуре и лаконичным формам. Таковы «Охотник» (1991), «Танец» (1993), «Амазонка» (2007), «Гладиатор» (2018).
Работы Мерабишвили носят вневременной характер с преобладанием романтического символизма. Его произведения — это скульптуры минималистической эстетики, знакообразования. Он создаёт своего рода архетипические символы, всегда наполненные образностью и пространственным построением форм. Интересен творческий подход скульптора к теме «поверхность», где последняя становится неким измерением, «текстом», хранящим в себе информацию о взаимодействии формы и цвета, линии и объёма. Автор смело экспериментирует с цветом, техникой, материалами. Радикально редуцируя форму, он создаёт метафорический образ, добивается необходимого эффекта. Используя насыщенные, яркие, монохромные цвета для своих скульптур, Мерабишвили тем самым акцентирует внешний облик, что позволяет зрителю изучить пластические свойства его образов, их динамику, экспрессию и ритм.
Характер изображения несёт черты вневременного порядка — объекты звучат сложнее, чем буквальное их прочтение. Часто минимализм выразительных средств, использование самой фактуры материала приводит и к переосмыслению образного строя.
Эффект произведения, будь то живопись, графика или скульптура, запрограммированный художником, строится на целом комплексе различных факторов, способствующих заинтересованному погружению зрителя в предложенное художественное пространство. В скульптурных композициях, живописных рельефах, великолепной графике и живописи Мерабишвили зритель не найдёт рассказанного сюжета. Внутренняя сосредоточенность на глубинном смысле — вот характер его работ. Гротескная острота, особая мера преувеличения дают автору свободу воплощения собственного творческого и эмоционального наполнения. Это своего рода инструмент для пластической вещности, самоценности изображённого.
Геометризированные, сложносоставные объёмы скульптур Мерабишвили всегда экспрессивны, динамичны, полны метафор — «Купание» (2020), «Муза виолончелиста» (2020), «Материнство» (2020). Автор умело воплощает своё отточенное эстетическое кредо. Им руководит стремление найти пластический приём, ассоциативно выражающий образ, наполненный аллегорией и внутренним напряжением. Скульптор стремится выразить не форму, а её внутреннюю составляющую, её изначальный смысл. Металлические плоскости словно вращаются, скручиваются и раскручиваются, пытаясь испробовать различные способы существования в трехмерном пространстве. Именно простота и примитивизм форм достигли в его творчестве максимального эффекта. В этом, несомненно, он следует наследию модернистов.
Паата Мерабишвили не ставит своей целью создание произведений, призванных произвести сиюминутный эффект. Он верен внутреннему чувству гармонии. Для него важно родившийся образ воплотить художественными приёмами, основанными на своём особом видении мира. Подчас эти средства включают некоторый эпатаж, вызов устоявшимся канонам, что заставляет зрителя остановиться, задуматься над замыслом и воплощением.
Владение рисунком ощущается во всех работах автора, но его универсальное значение особенно наглядно при знакомстве с «живописными рельефами» из различных комбинаций современных материалов, где все сосредоточено на взаимном их сочетании и перетекании. Паата Мерабишвили смело экспериментирует, сочетая картинный фон и обрамление с крупным рельефом и полихромией. Смело прибегая к рельефной поверхности картины, автор создаёт живопись, которая вызывает скорее осязательно-оптические ощущения. Сложная фактура произведения становится одной из составляющих скульптурной живописи Мерабишвили. Поверхности словно вытягиваются из плоскости фона, пытаясь предъявить различные способы существования в трехмерном пространстве при всем их архитектоническом единстве.
Оставив на рубеже двухтысячного года серию умеренно-авангардистских экспериментов в графике («Триптих», 1996), скульптуре («Охотник», 1992; «Танец», 1993; «Водопой», 1993; «Лира», 1997; «Торо», 1997) и живописи («Осень», 1991; «Геометрия», 2006; «Музыкальная геометрия», 2006), Паата Мерабишвили динамично пришёл к разработке особого типа композиции, декоративной и остродраматичной.
При сопоставлении ранней живописной работы 1998 года «Женщина и графин вина» и холста 2007 года под названием «Белый рояль» несложно заметить, как художник, с одной стороны, уверенно заявил о своей живописно-пластической концепции, а с другой — при всем усложнении, остаётся ей верен.
Предметы, причудливо соединяясь между собой разными объёмами, составляют некий ребус для зрителя. Плоскостно-декоративный приём ранней работы уступает место напряжённой экспрессии в работе 2007 года. При локальном цветовом решении и довольно сложной композиции обе работы построены на основе линейной перспективы. Минимум изобразительных элементов — два, три предмета, строго моделированные, заполняющие пространство холста в ритмичных переплетениях на фоне плоскостного, лишённого пространственной глубины фона. Колорит, решённый на основе сплава контрастов, обладает магией притяжения.
Нельзя не сравнить совсем раннюю скульптуру 1993 года «Танец» и «Амазонку» 2007 года. Нам открывается едва ли не самая стойкая черта пластики художника: формы плавно и органично перетекают друг в друга, иногда образуя углубления и зияющие пустоты, а пространство проникает в массу материала, создаёт в ней сквозные отверстия. Решающее значение придаётся поиску универсальной, вневременной многозначительной формы, её органичности окружающему пространству, силе внутреннего содержания.
Многогранность скульптора обусловливается, конечно, широтой мышления и продуктивностью пластического воображения. Взволнованный интерес и к материально-пластическому, и к духовному отражает, вероятно, своеобразие сочетания рациональности и эмоциональности в нем самом. Создавая скульптуры малых форм, Мерабишвили всегда мыслит объёмами, добиваясь их архитектонического единения.
Очевидно, что работы конца 1990‑х — начала 2000‑х годов, отличающиеся замкнутым силуэтом, плавностью форм и текучестью линий, так же как и композиции после 2000 года, характерны остротой, внутренней напряжённостью и выразительностью линий и объёмов. Несмотря на отход мастера от реалистической изобразительной традиции, Мерабишвили достигает эффекта присутствия многовековой пластической школы. Если в станковых скульптурных работах мы косвенно ощущаем наследие Цадкина, Мура и Архипенко, то в графических и живописных работах нас поражает плодотворность переосмысления творчества Пабло Пикассо, Любови Поповой и Амедео Модильяни.
В произведениях монументальной скульптуры ощущается влияние уравновешенной пластики модернизма. Скульптор достигает гармонии объёма и формы, которую он улавливал ещё на раннем этапе своего творчества. Опираясь на осязательность скульптур Майоля и античное наследие, Мерабишвили во многом руководствуется формальным языком авангардной эпохи. Будучи наследником традиций, он умело переплетает в своих работах разные художественные направления, которые являются основой собственного творческого метода скульптора.
Человеческая фигура является основным образом в творчестве Пааты Мерабишвили. Он сосредоточен на изучении её экспрессивных возможностей. В связи с этим скульптуры зачастую носят геометризированный характер, обладают подчёркнутой угловатостью и заострённостью форм.
Несмотря на абстрактную стилистику, которой Мерабишвили придерживается в своих работах, его скульптуры по‑прежнему находятся в контексте фигуративного искусства. Отказываясь от традиционной фигуративности и следуя за скульпторами-авангардистами, Мерабишвили экспериментирует с формой и цветом, техникой и материалом, создавая тем самым продукт современной эпохи. Пробуя свои силы в разных сферах творческой деятельности, оставаясь восприимчивым к новым изобразительным формам и направлениям, обращаясь к лучшим и наиболее значимым достижениям искусства прошлого, скульптор создаёт собственную художественную формулу, которая не только выражает новый вкус, но отражает личные переживания и ищет ответы на вечные вопросы.
Станковый «Портрет Пиросмани» (2018) выполнен в характерной для Мерабишвили кубистической манере, напоминающей творческие эксперименты Жоржа Брака или Пабло Пикассо. Геометризированные, сложносоставные объёмы акцентированы линеарным контуром, подчёркивающим замкнутость скульптуры. Абстрактный силуэт, построенный на пластическом соотношении уравновешенных и разнонаправленных плоскостей, передаёт сакральное звучание темы творческого озарения. Скульптор использует минимальные средства, нарочито упрощает форму и отказывается от прямолинейности для того, чтобы показать самую суть идеи.
Рассуждая о своём отношении к творчеству своего героя, Мерабишвили отмечает уникальный талант Нико Пиросмани, вдохновивший его на создание этой работы:
«Для меня Пиросмани — легенда мирового искусства, настоящий самородок, писавший картины внутренним чувством. Не имея художественного образования, он с виртуозностью передавал всю художественную самобытность Грузии. Его строгий, несколько мрачный колорит и эффект немногословности и отчуждения, столь свойственный его творчеству, до сих пор поражают даже самого искушённого зрителя».
Паата Мерабишвили убеждён в правоте своих творческих поисков, он довольно рано достиг творческой зрелости. В зрелом произведении нет места случайности, наоборот, при любом самом контрастном и неожиданном решении каждая частность композиции связана с замыслом произведения, с его содержанием.
Не случайно работы скульптора находятся в частных коллекциях многих стран — Грузии, России, Америки, Германии, Израиля, Швеции, Франции, Италии, Швейцарии, Канады.
Катерина Шмакова
Опубликовано: Журнал «Собрание Искусство и Культура», № 16, декабрь 2021.
Паата Мерабишвили
Понятия «классика» и «антиклассика», существующие в пространстве современной культуры, определяют важный вектор художественной проблематики рубежа XX-XXI столетий. Происходит переосмысление тех пластов искусства, которые идеологией ХХ века в нашей стране вытеснялись на периферию. Изменяется язык художественного выражения. Новые материалы, современные техники и технологии, используемые академическими мастерами, позволяют по-новому подойти к задачам эстетики. Тенденция к индивидуальности стала занимать все больше места в миропонимании человека и художника, мир условный и воображаемый становится сферой поисков и переживаний. Скульптура, как и другие виды искусства, меняет свои эстетические направления. В поисках самовыражения авторы прибегают к новым формам и материалам, подчас достаточно необычным и экспериментальным.
Искусство во все времена стремилось к погружению зрителя теми или иными средствами в художественное пространство. Скульптура, имеющая с человеком общую пространственную среду, с момента своего зарождения выстраивает определенное поле вокруг себя, оказывая воздействие на зрителя. Не секрет, что сегодня скульптура как вид искусства претерпела значительные изменения. Границы пластики заметно расширились, появились новые художественные формы, находящиеся на пересечении нескольких видов искусства. Одно из проявлений творческой силы — гибкость в охвате жанров и тем. Выход скульптуры за пределы определенной стилистической категории не только определяет сам принцип создания и демонстрации произведения, но и расширяет возможность диалога со зрителем. Все изменения, происходящие в искусстве скульптуры сегодня, сказываются и на том, как зритель воспринимает ее, как он взаимодействует с ней, и на том, что сегодня ждет сам художник от зрителя, на каком языке он с ним разговаривает.
Мир условный и воображаемый является важной философской сферой поисков и переживаний Пааты (Pata) Мерабишвили. Конкретный сюжет в его работах практически всегда отсутствует. Свое отношение к явлениям и событиям автор выражает через подтекст и метафору. Он создает свой художественный мир, причудливый и многообразный, основанный на взаимосвязи реальности, фантазий и гротеска. Скульптор — экспериментатор, и дух его поисков всегда интересен. Он свободно работает в станковой и монументальной скульптуре, в круглой пластике и рельефе.
Владея в полной мере всеми приемами пластического наследия, переосмыслив образность скульптуры древних, стилистику классической лепки, Паата Мерабишвили четко определил свой творческий вектор. Пространство его произведений обнаруживает способность соединять настоящее, прошлое и будущее, временное и вечное, реальное и ирреальное. Будучи увлеченным с юных лет творчеством античных мастеров, пластикой Африки и работами Майоля, скульптор пришел в своих произведениях к решению модернистских задач. По творческой манере ему всегда были близки Жак Липшиц, Александр Архипенко, Осип Цадкин, которые уделяли особое внимание фактуре и лаконичным формам. Таковы «Охотник» (1991), «Танец» (1993), «Амазонка» (2007), «Гладиатор» (2018).
Работы Мерабишвили носят вневременной характер с преобладанием романтического символизма. Его произведения — это скульптуры минималистической эстетики, знакообразования. Он создает своего рода архетипические символы, всегда наполненные образностью и пространственным построением форм. Интересен творческий подход скульптора к теме «поверхность», где последняя становится неким измерением, «текстом», хранящим в себе информацию о взаимодействии формы и цвета, линии и объема. Автор смело экспериментирует с цветом, техникой, материалами. Радикально редуцируя форму, он создает метафорический образ, добивается необходимого эффекта. Используя насыщенные, яркие, монохромные цвета для своих скульптур, Мерабишвили тем самым акцентирует внешний облик, что позволяет зрителю изучить пластические свойства его образов, их динамику, экспрессию и ритм.
Характер изображения несет черты вневременного порядка — объекты звучат сложнее, чем буквальное их прочтение. Часто минимализм выразительных средств, использование самой фактуры материала приводит и к переосмыслению образного строя.
Эффект произведения, будь то живопись, графика или скульптура, запрограммированный художником, строится на целом комплексе различных факторов, способствующих заинтересованному погружению зрителя в предложенное художественное пространство. В скульптурных композициях, живописных рельефах, великолепной графике и живописи Мерабишвили зритель не найдет рассказанного сюжета. Внутренняя сосредоточенность на глубинном смысле — вот характер его работ. Гротескная острота, особая мера преувеличения дают автору свободу воплощения собственного творческого и эмоционального наполнения. Это своего рода инструмент для пластической вещности, самоценности изображенного.
Геометризированные, сложносоставные объемы скульптур Мерабишвили всегда экспрессивны, динамичны, полны метафор — «Купание» (2020), «Муза виолончелиста» (2020), «Материнство» (2020). Автор умело воплощает свое отточенное эстетическое кредо. Им руководит стремление найти пластический прием, ассоциативно выражающий образ, наполненный аллегорией и внутренним напряжением. Скульптор стремится выразить не форму, а ее внутреннюю составляющую, ее изначальный смысл. Металлические плоскости словно вращаются, скручиваются и раскручиваются, пытаясь испробовать различные способы существования в трехмерном пространстве. Именно простота и примитивизм форм достигли в его творчестве максимального эффекта. В этом, несомненно, он следует наследию модернистов.
Паата Мерабишвили не ставит своей целью создание произведений, призванных произвести сиюминутный эффект. Он верен внутреннему чувству гармонии. Для него важно родившийся образ воплотить художественными приемами, основанными на своем особом видении мира. Подчас эти средства включают некоторый эпатаж, вызов устоявшимся канонам, что заставляет зрителя остановиться, задуматься над замыслом и воплощением.
Владение рисунком ощущается во всех работах автора, но его универсальное значение особенно наглядно при знакомстве с «живописными рельефами» из различных комбинаций современных материалов, где все сосредоточено на взаимном их сочетании и перетекании. Паата Мерабишвили смело экспериментирует, сочетая картинный фон и обрамление с крупным рельефом и полихромией. Смело прибегая к рельефной поверхности картины, автор создает живопись, которая вызывает скорее осязательно-оптические ощущения. Сложная фактура произведения становится одной из составляющих скульптурной живописи Мерабишвили. Поверхности словно вытягиваются из плоскости фона, пытаясь предъявить различные способы существования в трехмерном пространстве при всем их архитектоническом единстве.
Оставив на рубеже двухтысячного года серию умеренно-авангардистских экспериментов в графике («Триптих», 1996), скульптуре («Охотник», 1992; «Танец», 1993; «Водопой», 1993; «Лира», 1997; «Торо», 1997) и живописи («Осень», 1991; «Геометрия», 2006; «Музыкальная геометрия», 2006), Паата Мерабишвили динамично пришел к разработке особого типа композиции, декоративной и остродраматичной.
При сопоставлении ранней живописной работы 1998 года «Женщина и графин вина» и холста 2007 года под названием «Белый рояль» несложно заметить, как художник, с одной стороны, уверенно заявил о своей живописно-пластической концепции, а с другой — при всем усложнении, остается ей верен.
Предметы, причудливо соединяясь между собой разными объемами, составляют некий ребус для зрителя. Плоскостно-декоративный прием ранней работы уступает место напряженной экспрессии в работе 2007 года. При локальном цветовом решении и довольно сложной композиции обе работы построены на основе линейной перспективы. Минимум изобразительных элементов — два, три предмета, строго моделированные, заполняющие пространство холста в ритмичных переплетениях на фоне плоскостного, лишенного пространственной глубины фона. Колорит, решенный на основе сплава контрастов, обладает магией притяжения.
Нельзя не сравнить совсем раннюю скульптуру 1993 года «Танец» и «Амазонку» 2007 года. Нам открывается едва ли не самая стойкая черта пластики художника: формы плавно и органично перетекают друг в друга, иногда образуя углубления и зияющие пустоты, а пространство проникает в массу материала, создает в ней сквозные отверстия. Решающее значение придается поиску универсальной, вневременной многозначительной формы, ее органичности окружающему пространству, силе внутреннего содержания.
Многогранность скульптора обусловливается, конечно, широтой мышления и продуктивностью пластического воображения. Взволнованный интерес и к материально-пластическому, и к духовному отражает, вероятно, своеобразие сочетания рациональности и эмоциональности в нем самом. Создавая скульптуры малых форм, Мерабишвили всегда мыслит объемами, добиваясь их архитектонического единения.
Очевидно, что работы конца 1990‑х — начала 2000‑х годов, отличающиеся замкнутым силуэтом, плавностью форм и текучестью линий, так же как и композиции после 2000 года, характерны остротой, внутренней напряженностью и выразительностью линий и объемов. Несмотря на отход мастера от реалистической изобразительной традиции, Мерабишвили достигает эффекта присутствия многовековой пластической школы. Если в станковых скульптурных работах мы косвенно ощущаем наследие Цадкина, Мура и Архипенко, то в графических и живописных работах нас поражает плодотворность переосмысления творчества Пабло Пикассо, Любови Поповой и Амедео Модильяни.
В произведениях монументальной скульптуры ощущается влияние уравновешенной пластики модернизма. Скульптор достигает гармонии объема и формы, которую он улавливал еще на раннем этапе своего творчества. Опираясь на осязательность скульптур Майоля и античное наследие, Мерабишвили во многом руководствуется формальным языком авангардной эпохи. Будучи наследником традиций, он умело переплетает в своих работах разные художественные направления, которые являются основой собственного творческого метода скульптора.
Человеческая фигура является основным образом в творчестве Пааты Мерабишвили. Он сосредоточен на изучении ее экспрессивных возможностей. В связи с этим скульптуры зачастую носят геометризированный характер, обладают подчеркнутой угловатостью и заостренностью форм.
Несмотря на абстрактную стилистику, которой Мерабишвили придерживается в своих работах, его скульптуры по-прежнему находятся в контексте фигуративного искусства. Отказываясь от традиционной фигуративности и следуя за скульпторами-авангардистами, Мерабишвили экспериментирует с формой и цветом, техникой и материалом, создавая тем самым продукт современной эпохи. Пробуя свои силы в разных сферах творческой деятельности, оставаясь восприимчивым к новым изобразительным формам и направлениям, обращаясь к лучшим и наиболее значимым достижениям искусства прошлого, скульптор создает собственную художественную формулу, которая не только выражает новый вкус, но отражает личные переживания и ищет ответы на вечные вопросы.
Станковый «Портрет Пиросмани» (2018) выполнен в характерной для Мерабишвили кубистической манере, напоминающей творческие эксперименты Жоржа Брака или Пабло Пикассо. Геометризированные, сложносоставные объемы акцентированы линеарным контуром, подчеркивающим замкнутость скульптуры. Абстрактный силуэт, построенный на пластическом соотношении уравновешенных и разнонаправленных плоскостей, передает сакральное звучание темы творческого озарения. Скульптор использует минимальные средства, нарочито упрощает форму и отказывается от прямолинейности для того, чтобы показать самую суть идеи.
Рассуждая о своем отношении к творчеству своего героя, Мерабишвили отмечает уникальный талант Нико Пиросмани, вдохновивший его на создание этой работы:
«Для меня Пиросмани — легенда мирового искусства, настоящий самородок, писавший картины внутренним чувством. Не имея художественного образования, он с виртуозностью передавал всю художественную самобытность Грузии. Его строгий, несколько мрачный колорит и эффект немногословности и отчуждения, столь свойственный его творчеству, до сих пор поражают даже самого искушенного зрителя».
Паата Мерабишвили убежден в правоте своих творческих поисков, он довольно рано достиг творческой зрелости. В зрелом произведении нет места случайности, наоборот, при любом самом контрастном и неожиданном решении каждая частность композиции связана с замыслом произведения, с его содержанием.
Не случайно работы скульптора находятся в частных коллекциях многих стран — Грузии, России, Америки, Германии, Израиля, Швеции, Франции, Италии, Швейцарии, Канады.
Катерина Шмакова
Опубликовано: Журнал Собрание Искусство и Культура № 16 декабрь 2021.
Искусство во все времена стремилось к погружению зрителя теми или иными средствами в художественное пространство. Скульптура, имеющая с человеком общую пространственную среду, с момента своего зарождения выстраивает определенное поле вокруг себя, оказывая воздействие на зрителя. Не секрет, что сегодня скульптура как вид искусства претерпела значительные изменения. Границы пластики заметно расширились, появились новые художественные формы, находящиеся на пересечении нескольких видов искусства. Одно из проявлений творческой силы — гибкость в охвате жанров и тем. Выход скульптуры за пределы определенной стилистической категории не только определяет сам принцип создания и демонстрации произведения, но и расширяет возможность диалога со зрителем. Все изменения, происходящие в искусстве скульптуры сегодня, сказываются и на том, как зритель воспринимает ее, как он взаимодействует с ней, и на том, что сегодня ждет сам художник от зрителя, на каком языке он с ним разговаривает.
Мир условный и воображаемый является важной философской сферой поисков и переживаний Пааты (Pata) Мерабишвили. Конкретный сюжет в его работах практически всегда отсутствует. Свое отношение к явлениям и событиям автор выражает через подтекст и метафору. Он создает свой художественный мир, причудливый и многообразный, основанный на взаимосвязи реальности, фантазий и гротеска. Скульптор — экспериментатор, и дух его поисков всегда интересен. Он свободно работает в станковой и монументальной скульптуре, в круглой пластике и рельефе.
Владея в полной мере всеми приемами пластического наследия, переосмыслив образность скульптуры древних, стилистику классической лепки, Паата Мерабишвили четко определил свой творческий вектор. Пространство его произведений обнаруживает способность соединять настоящее, прошлое и будущее, временное и вечное, реальное и ирреальное. Будучи увлеченным с юных лет творчеством античных мастеров, пластикой Африки и работами Майоля, скульптор пришел в своих произведениях к решению модернистских задач. По творческой манере ему всегда были близки Жак Липшиц, Александр Архипенко, Осип Цадкин, которые уделяли особое внимание фактуре и лаконичным формам. Таковы «Охотник» (1991), «Танец» (1993), «Амазонка» (2007), «Гладиатор» (2018).
Работы Мерабишвили носят вневременной характер с преобладанием романтического символизма. Его произведения — это скульптуры минималистической эстетики, знакообразования. Он создает своего рода архетипические символы, всегда наполненные образностью и пространственным построением форм. Интересен творческий подход скульптора к теме «поверхность», где последняя становится неким измерением, «текстом», хранящим в себе информацию о взаимодействии формы и цвета, линии и объема. Автор смело экспериментирует с цветом, техникой, материалами. Радикально редуцируя форму, он создает метафорический образ, добивается необходимого эффекта. Используя насыщенные, яркие, монохромные цвета для своих скульптур, Мерабишвили тем самым акцентирует внешний облик, что позволяет зрителю изучить пластические свойства его образов, их динамику, экспрессию и ритм.
Характер изображения несет черты вневременного порядка — объекты звучат сложнее, чем буквальное их прочтение. Часто минимализм выразительных средств, использование самой фактуры материала приводит и к переосмыслению образного строя.
Эффект произведения, будь то живопись, графика или скульптура, запрограммированный художником, строится на целом комплексе различных факторов, способствующих заинтересованному погружению зрителя в предложенное художественное пространство. В скульптурных композициях, живописных рельефах, великолепной графике и живописи Мерабишвили зритель не найдет рассказанного сюжета. Внутренняя сосредоточенность на глубинном смысле — вот характер его работ. Гротескная острота, особая мера преувеличения дают автору свободу воплощения собственного творческого и эмоционального наполнения. Это своего рода инструмент для пластической вещности, самоценности изображенного.
Геометризированные, сложносоставные объемы скульптур Мерабишвили всегда экспрессивны, динамичны, полны метафор — «Купание» (2020), «Муза виолончелиста» (2020), «Материнство» (2020). Автор умело воплощает свое отточенное эстетическое кредо. Им руководит стремление найти пластический прием, ассоциативно выражающий образ, наполненный аллегорией и внутренним напряжением. Скульптор стремится выразить не форму, а ее внутреннюю составляющую, ее изначальный смысл. Металлические плоскости словно вращаются, скручиваются и раскручиваются, пытаясь испробовать различные способы существования в трехмерном пространстве. Именно простота и примитивизм форм достигли в его творчестве максимального эффекта. В этом, несомненно, он следует наследию модернистов.
Паата Мерабишвили не ставит своей целью создание произведений, призванных произвести сиюминутный эффект. Он верен внутреннему чувству гармонии. Для него важно родившийся образ воплотить художественными приемами, основанными на своем особом видении мира. Подчас эти средства включают некоторый эпатаж, вызов устоявшимся канонам, что заставляет зрителя остановиться, задуматься над замыслом и воплощением.
Владение рисунком ощущается во всех работах автора, но его универсальное значение особенно наглядно при знакомстве с «живописными рельефами» из различных комбинаций современных материалов, где все сосредоточено на взаимном их сочетании и перетекании. Паата Мерабишвили смело экспериментирует, сочетая картинный фон и обрамление с крупным рельефом и полихромией. Смело прибегая к рельефной поверхности картины, автор создает живопись, которая вызывает скорее осязательно-оптические ощущения. Сложная фактура произведения становится одной из составляющих скульптурной живописи Мерабишвили. Поверхности словно вытягиваются из плоскости фона, пытаясь предъявить различные способы существования в трехмерном пространстве при всем их архитектоническом единстве.
Оставив на рубеже двухтысячного года серию умеренно-авангардистских экспериментов в графике («Триптих», 1996), скульптуре («Охотник», 1992; «Танец», 1993; «Водопой», 1993; «Лира», 1997; «Торо», 1997) и живописи («Осень», 1991; «Геометрия», 2006; «Музыкальная геометрия», 2006), Паата Мерабишвили динамично пришел к разработке особого типа композиции, декоративной и остродраматичной.
При сопоставлении ранней живописной работы 1998 года «Женщина и графин вина» и холста 2007 года под названием «Белый рояль» несложно заметить, как художник, с одной стороны, уверенно заявил о своей живописно-пластической концепции, а с другой — при всем усложнении, остается ей верен.
Предметы, причудливо соединяясь между собой разными объемами, составляют некий ребус для зрителя. Плоскостно-декоративный прием ранней работы уступает место напряженной экспрессии в работе 2007 года. При локальном цветовом решении и довольно сложной композиции обе работы построены на основе линейной перспективы. Минимум изобразительных элементов — два, три предмета, строго моделированные, заполняющие пространство холста в ритмичных переплетениях на фоне плоскостного, лишенного пространственной глубины фона. Колорит, решенный на основе сплава контрастов, обладает магией притяжения.
Нельзя не сравнить совсем раннюю скульптуру 1993 года «Танец» и «Амазонку» 2007 года. Нам открывается едва ли не самая стойкая черта пластики художника: формы плавно и органично перетекают друг в друга, иногда образуя углубления и зияющие пустоты, а пространство проникает в массу материала, создает в ней сквозные отверстия. Решающее значение придается поиску универсальной, вневременной многозначительной формы, ее органичности окружающему пространству, силе внутреннего содержания.
Многогранность скульптора обусловливается, конечно, широтой мышления и продуктивностью пластического воображения. Взволнованный интерес и к материально-пластическому, и к духовному отражает, вероятно, своеобразие сочетания рациональности и эмоциональности в нем самом. Создавая скульптуры малых форм, Мерабишвили всегда мыслит объемами, добиваясь их архитектонического единения.
Очевидно, что работы конца 1990‑х — начала 2000‑х годов, отличающиеся замкнутым силуэтом, плавностью форм и текучестью линий, так же как и композиции после 2000 года, характерны остротой, внутренней напряженностью и выразительностью линий и объемов. Несмотря на отход мастера от реалистической изобразительной традиции, Мерабишвили достигает эффекта присутствия многовековой пластической школы. Если в станковых скульптурных работах мы косвенно ощущаем наследие Цадкина, Мура и Архипенко, то в графических и живописных работах нас поражает плодотворность переосмысления творчества Пабло Пикассо, Любови Поповой и Амедео Модильяни.
В произведениях монументальной скульптуры ощущается влияние уравновешенной пластики модернизма. Скульптор достигает гармонии объема и формы, которую он улавливал еще на раннем этапе своего творчества. Опираясь на осязательность скульптур Майоля и античное наследие, Мерабишвили во многом руководствуется формальным языком авангардной эпохи. Будучи наследником традиций, он умело переплетает в своих работах разные художественные направления, которые являются основой собственного творческого метода скульптора.
Человеческая фигура является основным образом в творчестве Пааты Мерабишвили. Он сосредоточен на изучении ее экспрессивных возможностей. В связи с этим скульптуры зачастую носят геометризированный характер, обладают подчеркнутой угловатостью и заостренностью форм.
Несмотря на абстрактную стилистику, которой Мерабишвили придерживается в своих работах, его скульптуры по-прежнему находятся в контексте фигуративного искусства. Отказываясь от традиционной фигуративности и следуя за скульпторами-авангардистами, Мерабишвили экспериментирует с формой и цветом, техникой и материалом, создавая тем самым продукт современной эпохи. Пробуя свои силы в разных сферах творческой деятельности, оставаясь восприимчивым к новым изобразительным формам и направлениям, обращаясь к лучшим и наиболее значимым достижениям искусства прошлого, скульптор создает собственную художественную формулу, которая не только выражает новый вкус, но отражает личные переживания и ищет ответы на вечные вопросы.
Станковый «Портрет Пиросмани» (2018) выполнен в характерной для Мерабишвили кубистической манере, напоминающей творческие эксперименты Жоржа Брака или Пабло Пикассо. Геометризированные, сложносоставные объемы акцентированы линеарным контуром, подчеркивающим замкнутость скульптуры. Абстрактный силуэт, построенный на пластическом соотношении уравновешенных и разнонаправленных плоскостей, передает сакральное звучание темы творческого озарения. Скульптор использует минимальные средства, нарочито упрощает форму и отказывается от прямолинейности для того, чтобы показать самую суть идеи.
Рассуждая о своем отношении к творчеству своего героя, Мерабишвили отмечает уникальный талант Нико Пиросмани, вдохновивший его на создание этой работы:
«Для меня Пиросмани — легенда мирового искусства, настоящий самородок, писавший картины внутренним чувством. Не имея художественного образования, он с виртуозностью передавал всю художественную самобытность Грузии. Его строгий, несколько мрачный колорит и эффект немногословности и отчуждения, столь свойственный его творчеству, до сих пор поражают даже самого искушенного зрителя».
Паата Мерабишвили убежден в правоте своих творческих поисков, он довольно рано достиг творческой зрелости. В зрелом произведении нет места случайности, наоборот, при любом самом контрастном и неожиданном решении каждая частность композиции связана с замыслом произведения, с его содержанием.
Не случайно работы скульптора находятся в частных коллекциях многих стран — Грузии, России, Америки, Германии, Израиля, Швеции, Франции, Италии, Швейцарии, Канады.
Катерина Шмакова
Опубликовано: Журнал Собрание Искусство и Культура № 16 декабрь 2021.